Международно-правовая ответственность в контексте правовой регламентации военного использования беспилотных летательных аппаратов

Холиков И. В., доктор юридических наук, профессор

Сазонова К. Л.,кандидат юридических наук, кандидат политических наук  

Аннотация: вопросы применения беспилотных летательных аппаратов в военно-силовых операциях западных стран нуждаются в тщательном анализе с позиций норм действующего международного права и военного права. Фактическая безнаказанность государств, совершивших воздушные атаки, приведшие к многочисленным жертвам среди гражданского населения, ставит вопрос о формах и способах призвания их к международно-правовой ответственности. 

Ключевые слова: беспилотный летательный аппарат; дрон; военные операции; международная ответственность; международное право; военное право. 

Рецензент — О. В. Дамаскин, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации. 
 

Использование беспилотных летальных аппаратов (БПЛА) в последние годы является важной составляющей военно-силовых операций, проводимых рядом государств. В гражданских целях подобные аппараты уже использует более восьмидесяти стран: дроны активно применяются в системах связи, аэросъемке, для мониторинга экосистем, в аэрокосмической деятельности, для предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций, в том числе лесных пожаров, при диагностировании трубопроводов и железнодорожных путей, а также для осуществления дистанционного зондирования Земли.

Совершенно очевидно, что «практически любой разведывательный БПЛА можно доработать в ударный вариант». Именно тот факт, что практически все беспилотники, создаваемые за рубежом, имеют двойное назначение, существенно осложняет правовую регламентацию их использования, поскольку применение беспилотных аппаратов для невоенных целей будет лишь интенсифицироваться, а разделить военные и невоенные действия будет все сложнее. С учетом того, что большинство современных армий в ближайшем будущем начнут активно внедрять робототехнику, в том числе связанную с солдатами-роботами, которыми активно занимается подразделение армии США, занимающееся изучением применения роботов в боевой обстановке (Robotic Collaborative Technology Alliance), необходимо определить юридические основания для подобного применения, а также основания для возможной ответственности государств в случаях злоупотреблении силой при осуществлении данных операций.

Целью настоящей публикации является анализ юридических последствий использования беспилотников в военных целях в процессе осуществления государствами различных боевых операций. В настоящее время военное использование дронов наиболее активно осуществляют США, Великобритания и Израиль. Беспилотные летательные аппараты незаменимы при бомбометании с малых высот, а также при нанесении ударов по труднодоступным целям (например, пещерам в горах). Они могут работать в условиях, не пригодных для человека, например, в случаях применения противником оружия массового поражения. Большинство исследователей сходятся во мнении, что использование дронов будет лишь увеличиваться. Основанием для этих прогнозов является слишком большая цена возможных потерь пилотируемых самолетов и летного состава.

Впервые боевое использование беспилотных летательных аппаратов состоялось в период Второй мировой войны, когда Германия опробовала беспилотный аппарат FX-1400 или «Фриц». США стали эпизодически использовать дроны Fireflies для разведывательных операций в период войны во Вьетнаме. Военное использование беспилотников позволяет решать многие разведывательные задачи (в т.ч. ведение оптико- электронной, радиотехнической, радиолокационной и комплексной разведки), а также обнаруживать мины и обеспечивать лазерную подсветку систем наведения. Кроме того, отсутствие инверсионного следа делает многие малые БПЛА незаменимыми для разведывательных целей. Беспилотники используются для выявления фактов перемещения противника, для закладки взрывных устройств, а также для организации непрерывного воздушного наблюдения в заданном районе. В ходе отдельных операций США на территории Ирака более половины всей информации о противнике собиралось именно с помощью беспилотных летальных аппаратов. Сегодня «дроны стоят на вооружении диверсионно-разведывательных формирований сил специальных операций США, которые в угрожаемый период могут забрасываться в глубокий тыл вероятного противника».

США, начиная с 1987 г., начали активную разработку не только разведывательного, но и военного применения дронов. При решении ударных задач данные БПЛА способны наносить точечные удары по надводным и наземным объектам. Кроме того, они могут использоваться для усложнения воздушной обстановки (путем использования БЛА в качестве ложных воздушных целей). Впервые американский военный БПЛА Predator, оснащенный ракетами Hellfire, был опробован в феврале 2001 г. В течение последних десяти лет США применяли бомбометание с беспилотных летательных аппаратов при проведении военных операций на территории Пакистана, Афганистана, Йемена, Сомали, Ливии и других стран.

В настоящее время среди всего многообразия беспилотных летательных аппаратов в военных операциях США наиболее активно используются модели Predator, Sky Warrior и Reaper. Современные БПЛА, состоящие на вооружении армии США, могут запускаться различными способами. Различают аппараты наземного базирования, которые выполняют взлет по-самолетному, по-вертолетному или с помощью катапультирования, аппараты корабельного базирования, запускаемые с авианосцев, аппараты воздушного базирования, осуществляющие старт с самолетов-носителей, а также модели, например XFC, которые могут запускаться с подводных лодок, находящихся в погруженном состоянии.

Израиль впервые использовал БПЛА Pioneer в 1982 г. в военной операции против Ливана и впоследствии неоднократно применял беспилотники при проведении военных операций на территории Египта, Судана, в Секторе Газа. Именно дроны оптимально подходят для выполнения боевых задач, требующих максимальной точности наведения, что делает их незаменимыми во время проведения спецопераций, исключающих массированное военное воздействие.

Великобритания производит дроны Watchkeeper, схожие по техническим характеристикам с израильскими Hermes 450, а также активно закупает беспилотники Reaper у США. Великобритания использовала БПЛА на территории Пакистана, Афганистана, Ливии, Ирака, Мали.

В марте 2015 г. Пакистан заявил об успешных испытаниях военного беспилотника Burraq, способного летать в любых погодных условиях и наносить удары высокой точности.

Тем не менее, эксперты отмечают, что в будущем использование БПЛА не вытеснит полностью боевые самолеты и вертолеты армейской авиации, поскольку они лишь дополняют пилотируемые аппараты. Е. П. Бужинский отмечает, что «пилот самолета сам может реагировать на угрозы и уклоняться от них», соответственно, «БПЛА более уязвимы в зонах активного применения средств ПВО».

Кроме того, современные передатчики радиоэлектронных помех, в том числе российского производства, способны серьезно осложнить и даже нарушить работу беспилотных летательных аппаратов и той военной техники, чье функционирование зависит от системы GPS: «Оказалось, что высокоточное оружие (крылатые ракеты, управляемые бомбы с системой JDAM и т.д.) США и других стран НАТО в условиях воздействия помех перестает быть высокоточным». Беспилотники малого размера, летающие на низких высотах, также уязвимы для передатчиков радиоэлектронных помех. Эффективность работы подобных устройств зависит от направленной мощности радиоэлектронных магнитных излучателей. Шифрование данных беспилотников также серьезно осложняется возможностью их взлома, в связи с чем армии США приходится тратить значительные сумы на все более сложные криптоалгоритмы.

Беспилотники также весьма несовершенны в обнаружении статичных целей в лесистых областях. Данная особенность объясняет активное использование беспилотных летательных аппаратов именно в горных и пустынных районах Пакистана, Афганистана, Ирака и Йемена, где местность идеальна для работы дронов. Несмотря на то, что камера БПЛА Predator, состоящего на вооружении армии США, может подавать весьма четкую картинку, «для оператора беспилотника весьма затруднительно точно идентифицировать на видео конкретного человека». Указанный факт во многом объясняет значительное количество жертв среди мирного населения при атаках, осуществляемых с беспилотных летательных аппаратов.

В данном контексте возник феномен так называемых «целевых убийств», то есть запланированных убийств граждан одного государства, подозреваемых в причастности к террористической деятельности, осуществляемых спецслужбами или армией другого государства. Военное использование дронов обычно осуществляется США именно для «целевых убийств» в Пакистане, Афганистане и Йемене.

Ф. Алстон, эксперт ООН, занимавшийся проблематикой «целевых убийств» с помощью дронов, отмечал, что отсутствие визуального контакта между оператором беспилотника и целью, в целом делает убийство менее эмоциональным и, соответственно, более легко осуществимым, поскольку цель видится оператором лишь как обезличенные пиксели на экране монитора. То, что происходит на экране, воспринимается, по замечанию Ф. Алстона, «как обычная видеоигра».

Даже западные юристы признают, что «международное право не поддерживает нападения на людей или группы людей в государствах, на территории которых произошли террористические акты. Кроме того, даже по отношению к государству, ответственному за вооруженное нападение, должен применяться принцип пропорциональности». Таким образом, «международное право не признает правомерности «целевых убийств» даже в отношении членов Аль-Каиды, даже в ответ на события 11 сентября, даже при наличии мандата на применение силы о т Совета Безопасности, даже при наличии разрешения конгресса США».

Согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 2013 г. «Защита прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом» любые меры, связанные с борьбой с терроризмом, в том числе, связанные с использованием беспилотных летательных аппаратов, должны проводиться в соответствии с международным правом, международным гуманитарным правом и международным правом прав человека». Государства в случаях, когда были совершены авиаудары с использованием беспилотных летательных аппаратов, обязаны провести тщательное расследование произошедшего и предоставить детальное публичное объяснение собственных действий.

Тематику «целевых убийств» с помощью беспилотных летательных аппаратов можно проиллюстрировать на примере десятилетнего активного использования дронов в Пакистане. Именно на территории Пакистана был убит «враг США № 1» Усама бен Ладен. Нижеприведенная таблица, основанная на данных неправительственной американской организации New America, свидетельствует о том, что «целевые убийства», направленные на точечное уничтожение террористов, в действительности представляют собой полноценные бомбежки, сопровождающиеся колоссальным количеством жертв среди мирного населения.

Таблица 1

Статистика количества погибших в результате ударов, совершенных на территории Пакистана беспилотными летательными аппаратами США (2004 г. — 2014 гг.)

Британское Бюро журналистских исследований обнародовало несколько иную, однако не менее впечатляющую статистику по Пакистану за период с 2004 по 2015 г.: 2,471 — 3,983 убитых в результате 420 атак с беспилотных летательных аппаратов, из них 423 — 965 мирных жителей и 172 — 207 детей. Бюро приводит впечатляющую пропорцию, иллюстрирующую «эффективность» атак с беспилотников в контексте борьбы с терроризмом: из 2379 убитых лишь 84 человека были членами Аль-Каиды, что составило лишь 3,5 процента от общего числа погибших. В 2013 г. Бюро начало проект «Называя убитых»/Naming the Dead, целью которого является составление списков имен и кратких биографий людей, погибших в результате атак беспилотников в Пакистане.

Можно констатировать, что вопросы обращения к правосудию пострадавших в результате атак весьма ограничены. В январе 2014 г. британский суд отклонил иск пакистанца Нура Хана, чей отец Малик Дауд Хан был убит вместе с сорока другими жителями во время атаки беспилотного аппарата США в марте 2011 г. Суд заявил, что истец просит вынести приговор в отношении США, а подобной юрисдикцией британский суд не обладает.

Правозащитная британская организация Reprieve периодически направляет запросы в Совет по правам человека ООН, основанные на жалобах тех людей, которые потеряли членов семей, в том числе детей, в результате атак беспилотников, с требованием признать подобные атаки грубейшим нарушением прав человека. После многочисленных резолюций ООН, осуждающих убийство мирных жителей во время атак с помощью БПЛА в Пакистане, ЦРУ, начиная с 2010 г., начало работу по оснащению беспилотных летательных аппаратов новыми ракетами меньшего размера Small Smart Weapon/ Scorpion весом до 16 кг, однако очевидно, что это лишь полумеры. Важно отметить, что никакой ответственности за атаки беспилотников в Пакистане ни США, ни Великобритания не понесли. Единственным действием, в котором можно усмотреть признаки сатисфакции, как формы международно-правовой ответственности, являются извинения руководства стран НАТО, эпизодически приносимые пострадавшему мирному населению. Например, 23 апреля 2015 г. президент США Б. Обама извинился за атаку, совершенную американским беспилотником в январе 2015 г. в Пакистане, которая унесла жизни нескольких десятков человек.

Для того чтобы решить вопрос о международно-правовой ответственности государств за подобные действия, необходимо разрешить большое число юридических проблем. Прежде всего, необходимо отметить, что само по себе использование беспилотных летательных аппаратов в военных целях, в принципе, не противоречит нормам действующего международного права. Прямого запрета на военное применение беспилотных летательных аппаратов не существует. Фактически, атака с беспилотника ничем принципиально не отличается от военной операции, осуществляемой с пилотируемого аппарата. Тем не менее, все большее число экспертов утверждает, что «проводимая армией стран-членов НАТО кампания по использованию беспилотников на территории Афганистана, Ливана, Пакистана, Йемена, Сирии, Ливии противоречит нормам современного международного права». Можно констатировать, что подобные заявления связаны не с самим фактом использования беспилотников, а с юридическими основаниями данных военных кампаний, а также с многочисленными случаями силовых злоупотреблений при проведении подобных операций.

Удар, осуществленный с помощью беспилотного летательного аппарата, без согласия государства, на территории которого осуществляются данный удар, является интервенцией, то есть неправомерным применением силы, нарушающим параграф 4 ст. 2 Устава ООН 1945 г. Циркуляр ИКАО № 328 относит беспилотные летательные аппараты к воздушным судам, находящимся под юрисдикцией конкретного государства. Согласно поправке № 43 2012 г., внесенной в Приложение 2 Конвенции о международной гражданской авиации 1944 г., дистанционно пилотируемые авиационные системы должны сертифицироваться и обслуживаться в соответствии с национальным законодательством. Таким образом, действия беспилотного аппарата могут расцениваться как действия конкретного государства. При этом в данном контексте, отсутствует принципиальная разница между «ситуацией, когда беспилотный аппарат управляется из Лэнгли, Вирджиния, за 11 тыс. км от Афганистана, и тем, когда пилотируемый аппарат сбрасывает ракету с высоты в пять километров от цели», поскольку самого факта физического присутствия беспилотника над территорией другого государства вполне достаточно, чтобы считать это интервенцией. Таким образом, наиболее принципиальным юридическим аспектом является вопрос о том, на каком основании данный беспилотный аппарат оказался в воздушном пространстве того или иного государства.

Согласно Проекту статей об ответственности государств за международно- противоправные деяния, принятому Комиссией международного права ООН в 2001 г., к обстоятельствам, исключающие противоправность деяния государства, можно отнести согласие, самооборону и контрмеры.

«Согласие» как обстоятельство, исключающее противоправность, предполагает ситуации, которые, по всем признакам, выглядят как международные правонарушения, однако в действительности, таковыми не являются, поскольку происходят по взаимному соглашению государств. Например, в 1987 г. Индия ввела свои войска на территорию Шри-Ланки для совместной борьбы с вооруженной группировкой «Тигры освобождения Тамил Илама». Ввод иностранных войск на территорию государства — характерный признак преступления агрессии, однако, в данном случае, это не является агрессией, соответственно и международная ответственность исключается. Как отмечают эксперты, нет никаких свидетельств того, что правительство тех стран, в которых применялись беспилотные летательные аппараты, просило США помощи, требующей проведения военных операций с использованием дронов. Кроме того, как отметил Специальный докладчик Совета по правам человека ООН по вопросу о внесудебных казнях, казнях без надлежащего судебного разбирательства или произвольных казнях, К. Хейнс, «государства не могут давать согласие на нарушение своих обязательств по международному гуманитарному праву или международному праву прав человека. Государство, которое соглашается на деятельность другого государства на своей территории, по-прежнему несет ответственность за выполнение своих обязательств в области прав человека».

Поскольку начало фазы активного военного использования БПЛА совпало с террористическими атаками 11 сентября 2001 г., наиболее часто декларируемым основанием для военных кампаний США и НАТО в Ираке, Афганистане, Пакистане, Йемене, Ливии и Сирии является ссылка на принцип индивидуальной и коллективной самообороны. Именно самооборона в ответ на террористические акты, совершенные террористической организацией Аль-Каида, и являются основанием для военного присутствия США и их союзников на территории любых стран, где отмечено наличие террористических формирований, связанных с Аль-Каидой. После 11 сентября 2011 г. США заявили о своем праве применять вооруженную силу как против самих террористов, так и против правительств, которые их поддерживают. В октябре 2001 г. американское правительство сообщило Совету Безопасности, что начинает военные действия против Аль-Каиды и правительства Талибана в Афганистане. В качестве обоснования была использована ссылка на ст. 51 Устава ООН, которая предоставляет государствам право использовать вооруженную силу в порядке самообороны в случае вооруженного нападения. Именно на этом основании некоторые исследователи говорят о праве на «упреждающую» самооборону. Однако при этом многие юристы, в том числе американские, отмечают, что, хотя «Совет Безопасности ООН в резолюции 1368 (2001) ссылался на ст. 51 и право США на самооборону в ответ на атаки 11 сентября, тем не менее, СБ ООН не санкционировал применение силы в этой резолюции, поэтому, хоть операция и проводилась в соответствии с правом на самооборону, сама резолюция не является правовой базой для подобного применения».

При этом необходимо отметить, что действующее международное право признает возможность конфликта между государствами и негосударственными образованиями лишь в случае с внутренними конфликтами. Именно поэтому «вопрос о том, насколько правомерно объявлять состояние войны в борьбе с терроризмом — причем именно в правовом смысле — это весьма спорный вопрос». Террористические акты классифицируются как уголовные деяния, а не как боевые действия, дающие право на самооборону. Именно поэтому «террористические акты не влекут ответственности государства, на территории которого они произошли», а влекут ответственность отдельных лиц.

Помимо США, на принцип самообороны при борьбе с терроризмом нередко ссылается Израиль. Верховный суд Израиля постановил в 2006 г., что Израиль «находится в состоянии вооруженного конфликта с различными террористическими организациями из-за постоянных и продолжающихся террористических атак». Суд указал, что данные атаки выходят за пределы уголовной юрисдикции, и являются основанием для активации права на самооборону по смыслу Устава ООН.

В любом случае, даже если признать официальной войной действия, предпринимаемые США и Израиля против международного терроризма, эта война должна вестись в соответствии с нормами международного гуманитарного права. Поскольку юридически удар с беспилотника и удар с пилотируемого аппарата ничем не отличаются друг от друга, некоторые авторы, приходят к выводу, что «никакого специального права, регулирующего использование дронов, не требуется». Однако необходимости соблюдения действующих международно-правовых норм это не отменяет, и, прежде всего, нормы Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям 1949 г., согласно которой «запрещается применять оружие, снаряды, вещества и методы ведения военных действий, способные причинить излишние повреждения или излишние страдания».

В соответствии с теорией «глобализации войны», разрабатываемой директором канадского Центра исследований глобализации М. Хоссудовски, «борьба с терроризмом» с активным использованием беспилотных летательных аппаратов, которую США ведут по всему миру, представляет собой фактический «государственный терроризм». О. В. Дамаскин отмечает, что «борьба с терроризмом оказалась удобным информационным прикрытием для проведения геополитических операций, которые в прошлом столетии означали объявление войны мирового значения».

Любая деятельность, связанная с военным использованием беспилотных летальных аппаратов, должна проводиться в соответствии с нормами международного гуманитарного права, а также права прав человека. В этом аспекте Президент Российской Федерации В. В. Путин заявил: «Сомневаюсь, что беспилотники можно запретить, но поставить их под контроль, подчинить определенным правилам, конечно, нужно». Вопросы международно-правовой ответственности государств за военное применение беспилотных летательных аппаратов не имеют однозначной оценки, как в отечественной, так и в зарубежной доктрине. Очевидно, что многое в данном вопросе зависит от юридического толкования и интерпретации таких важнейших международно- правовых категорий, как «самооборона», «интервенция», «применение силы» и других. Важно отметить, что дальнейшая разработка данной проблематики напрямую связана с развитием международной ответственности в целом, как особой отрасли военного права.

Библиография

1. Алешин, Б. С. Состояние дел и перспективы развития комплексов с беспилотными летательными аппаратами в России / Б. С. Алешин, В. Л. Суханов, В. М. Шибаев, А. Г. Шнырев // Межотраслевой альманах. — 2014. — №3(46).

2. Бужинский, Е. П. Приоритеты развития беспилотников: от военного дела к экономике / Е. П. Бужинский // Индекс безопасности. — 2014. — № 3 (106).

3. Давыдов, М. В. проблемы применения беспилотных летательных аппаратов в международном праве / М. В. Давыдов // Алтайский юридический вестник. 2014. № 3 (7).

4. Дамаскин, О. В. Актуальные военные проблемы международного права и международной уголовной юрисдикции / О. В. Дамаскин //Право в Вооруженных Силах — военно-правовое обозрение. — 2011. — № 1.

5. Малый, А. Разработка беспилотных летательных аппаратов для ВМС США / А. Малый, Н. Левагин // Морской сборник. — 2015. — № 4.

6. Потапов, В. И. Беспилотные летательные аппараты: за и против / В. И. Потапов, А.А. Нагорский // Вестник академии военных наук. — 2010. — № 2 (35).

7. Павлушенко, М. Беспилотные летательные аппараты: история, применение, угроза распространения и перспективы развития / М. Павлушенко, Г. Евстафьев, И. Макаренко // Научные записки ПИР-Центра. — 2004. — № 2 (26).

8. Хамзатов, М. Мода на беспилотники над полем боя — на свои и чужие / М. Хамзатов // Независимое военное Обозрение. — 2012. URL: http://nvo.ng.ru/armament/2012-03-02/1_bespilotniki.html

9. Anderson K. Targeted Killing in U.S. Counterterrorism Strategy and Law 16. 11 May 2009. URL: http://ssrn.com/abstract=1415070.

10. Callam A. Drone Wars: Armed Unmanned Aerial Vehicles//International Affairs Review.Vol. XVIII, No. 3. 2010. URL: http://www.iar-gwu.org/node/144

11. Gill T.D. Unmanned Aerial Vehicles & International Law: If , How, When and Where UAV Strikes May Be Conducted. University of Amsterdam & Netherlands Defense Academy. 2013.

12. Ochmannova P. Unmanned Aerial Vehicles and law of Armed Conflict Implications//Czech Yearbook of Public & Private International Law, 2011.

13. Chossudovsky M. The Globalization of War. America's "Long War" against Humanity. Global Research, Montreal. 2015.

14. O'Brien W.O. Just War Doctrine's Complementary Role in the International Law of War// International Law Studies. No. 67. 1995.

15. O’Connell M.E. Preserving the Peace: The Continuing Ban on War Between States//Californian Western International Law Journal. Vol.38. No.1. 2007.

16. O’Connell M.E. Drones under International Law. Washington University Law. Whitney R. Harris World Law Institute. 8 October 2010. URL: http://law.wustl.edu/harris/documents/OConnellFullRemarksNov23.pdf

17. Weiner A. Law, Just War, and the International Fight Against: Is It War?//Working Papers of Center on Democracy, Development, and the Rule of Law, № 47. Stanford Institute on International Studies, 2005.